Интервью
Пусть мой пепел развеют над Софрино, а на поминках будет играть рок-энд-рол и плейлист Pirateradio.
— Какое твоё самое первое детское воспоминание?
— Я не знаю, какое воспоминание было самым первым. Есть в наборе воспоминания,
которые, мне кажется, одни их самых первых или просто самые яркие. Я очень хорошо помню своего
Teddy
bear — плюшевого медвежонка. Его зову Каспер. Он маленький коричневый и у него
белая
грудка. Его мне подарила мама. И самое интересное, что он сохранился до сих пор и живёт
сейчас со мной в моей квартире. Ещё помню набор американских солдатиков, который мне подарил
папа.
Это был апрель 1968 года. Маленькие зелёненькие пластмассовые солдатики и ещё небольшой набор из военного
автотранспорта: грузовики и танки с белой звездой. Помню, как папа меня развлекал —
показывал, как машина едет, а здесь танк пробирается... Папа был танкистом на войне и,
видимо,
ему хотелось меня этим заинтересовать.
— Назови какой-то особенно запомнившийся тебе семейный
момент.
— Я почему-то очень хорошо помню ужин 1 апреля 1968 года. Это были кукурузные
хлопья с сушёной
клубникой и молоком. Я прекрасно помню вкус американского молока, который кардинально отличается
от российского.
Вообще, первое, что я делаю, когда приезжаю в Америку — покупаю молоко. Мы жили в стране,
где всё употреблялось между двумя мягкими кусочками белого хлеба. Культура сэндвичей тогда процветала и сейчас
процветает. Моя мама хорошо готовила, и она постоянно изобретала какие-то сэндвичи. Один из первых
вкусов, который я помню как сейчас: два кусочка белого хлеба, «виола» и кусок омлета.
— У тебя было желание сменить
имя «Василий»?
— Имя Вася или Vasa, как меня называли меня мои американские друзья, мне не нравилось. В то время
я смотрел кучу разных сериалов, где всех героев звали либо Джон, либо Дон, либо Джек... И тут
какой-то
Вася! Когда я приехал в СССР, то выбрал себе псевдоним — Андерсон. И это не в честь
сказочника, а скорей в честь Benny Andersson из шведского квартета ABBA!
Мой отец тогда устал на всех стенах, на всех блокнотах и тетрадях видеть карандашом
написанное «Андерсон»: — Ну как ты Андерсон? Ты не Андерсон! Ты Василий
Стрельников! — говорил он. Мне родители вообще всегда доказывали, что Василий красивое имя.
Но я же
тупой американский подросток, и мне всегда хотелось быть Джоном, Джеком и Дэвидом!

— Воровал когда-нибудь?
— Была одна грустная история, связанная с воровством, но я не был виноват! По субботам мы,
как и все американские семьи выезжали на большой шопинг. И пока мои родители что-то там
покупали,
я бегал по «шопинг молу». Однажды в каком-то конкурсе выиграл пачку жвачки,
положил
её себе в нагрудный кармашек и просто забыл о ней. Родители, обнаружив ее, обвинили
в том,
что я её своровал, и наказали сильно... В общем, всё началось с шопинг мола... а спустя
много лет я стал воровать у родителей деньги.
— А на карманные расходы тебе
не давали?
— Наверное, что-то и давали, но я не помню. Я больше пиздил. Знал где у них
мелочь лежит. Я туда незаметно запускал свою лапу и брал пару четвертаков. Но всё это
исключительно для того, чтобы спуститься на первый этаж здания, где мы жили и опустить эти 50 центов
в автомат, чтобы купить банку холодной «Фанты»! Мама мне её запрещала пить, потому
что «Это химия и краска»! А я безумно любил эту виноградную «Фанту»!
Мог
её литрами пить.
— Ты был проблемным ребёнком?
— Я был очень проблемным ребёнком, и не хотел учиться, особенно в советской
школе. На каком-то патологическом уровне, ненавидел советскую школу и советское посольство, Отсюда —
плохая успеваемость, ужасное антисоциальное поведение и постоянные вызовы родителей в школу
(Практически Грегори Хаус — прим.ред)
— А друзья у тебя были?
— Я был бунтарём-одиночкой. Мог часами гулять в одиночестве и сам себя развлекать.
Но у меня
на каждом углу были какие-то знакомые. Так что, если мне хотелось с кем-то погулять или что-то
поджечь, я знал к кому обратиться.

— Какой исполнитель лишил девственности твои
уши?
— Долго думал, кому же отдать золото. Рискую показаться ещё глупее, чем я есть на самом
деле, но моя самая первая и сильная любовь, после чего я решил, что хочу быть хипповым
попстером
и рокером — несуществующая музыкальная поп-группа которая жила в рамках одного
телесериала —
The Partridge Family. Хотя вокалист — настоящая легенда поп и рок-музыки — Дэвид
Кесседи. И когда я увидел этот тупейший сериал, то просто влюбился в Кесседи и хотел
быть на него похожим. Покупал пластинки, плёнки... Наверное, через него я стал ещё больше
интересоваться поп-музыкой. А уже ближе к середине 70-х и, мне не стыдно об этом
сказать, я увлёкся
группой ABBA. Вплоть до последнего их альбома. Я считаю, что после Beatles, это второе самое
гениальное, что произошло с современной музыкой.
— Ты сразу знал, чем хочешь заниматься? Была ли
альтернатива радио?
— Родители с самого моего детства говорили о том, что я должен быть либо
журналистом,
как отец, либо дипломатом. И пока я был маленький, то соглашался, не понимая, что такое
журналист и что такое дипломат. Но когда пришло время определяться с профессией, мы уже
жили
в Советском союзе и я понял, что из меня никакого журналиста не получится и мне
это вообще не интересно, тем более я плохо говорил и писал по-русски. Наверное, и на моей
надгробной доске надпись будет с ошибками.... Но была альтернатива работе журналиста —
кино-фото-оператор! Мне кто-то сказал: Ты же неплохо фотографируешь! Тебе надо поступать на операторский
во ВГИК. Я стал к этому серьёзно относиться. Фотографировал по 2 плёнки в день,
сам их проявлял. Я почти год работал на Мосфильме в фотолаборатории и носил чёрный
халат. В моей трудовой книжке самая первая запись, кажется, — фото лаборант!
— У тебя есть настоящие друзья?
— Есть определённый круг мальчиков и девочек, которых я люблю и которыми дорожу,
и мне
не стыдно сказать, что вот этот распиздяй — мой друг, и я его люблю за то,
что он распиздяй.
Я знаю, что эти люди меня всегда поддержат, хотя мы можем и не видеться по полгода,
а с некоторыми
ещё больше. Это как такая виртуальная стена, которая тебя окружает.
— У тебя был секс на рабочем месте? Ты вообще
много экспериментировал?
— Был. И ни раз. Пару кабинетов справа от рабочего места. Много лет назад. Как
говорится, looking back now, я понимаю, что много экспериментировал, и с людьми в том
числе.
Для меня soviet Russian девочка всегда была загадкой. Поэтому когда я приехал в Советский союз и гормоны
начали о себе напоминать, появилось влечение и желание, я абсолютно не знал как себя
вести,
поэтому вёл себя как total asshole и этими экспериментами доводил многих до плачевного состояния.
— Можешь сказать, что родился в нужное время в правильном
месте?
— Наверное, ты рождаешься в том месте и в то время когда тебе это
суждено.
Мне далеко не всегда было хорошо и весело, но, чтобы добиться того комфорта, который у меня
есть
сейчас, вероятно, нужно было через многое пройти и надеюсь, что теперь можно расслабиться и насладиться
жизнью. А, вообще, очень хотелось пожить в 80-х в Америке! Мне в 80-х в Советском союзе
было
веселее всех, могу представить, как бы мне было в Америке. Хотел бы испытать на себе всю
эту
рейганомику, американский подъём, индустрию очень плохих причёсок, порой очень безвкусной, а порой и гениальной
музыки и потрясающих фильмов. Ещё было бы просто интересно посмотреть, что было до революции
в Москве
и Питере, как здесь люди жили во время и сразу после войны.
— Кто бы тебя мог сыграть в кино, если бы
вдруг
снимали фильм о твоей
жизни?
— Woody Allen.
— Какой из твоих проектов был самым
удачным?
— Weekend Каприз, Тихий Час, Мозголомы и The BigPodcast!